КУНЦЕВИЧ

Происходил из правосл. семьи мещан. 1584 г. указывается в качестве года его рождения впервые в Житии К., изданном в 1643 г. в Риме на итал. языке в связи с завершением процесса беатификации (S. Josaphat Hieromartyr. 1952-1967. T. 3. P. 123); повторяется впосл. в подготовительных актах канонизации сер. XIX в. (Там же. С. 248, 254).

Ок. 1596 г. К. был отдан родителями в обучение к купцу Я. Поповичу в Вильно, где лично познакомился с представителями Об-ва Иисуса (в т. ч. с богословом при униат. митр. Киевском Ипатии Потее Петром Аркудием) и по их совету вступил в 1604 г. в орден св. Василия Великого, приняв монашеское имя Иосафат. В том же году рукоположен Потеем в диаконы виленского во имя Св. Троицы мон-ря и после пострига почти 3 года добровольно не выходил из мон-ря, предаваясь в келье св. Луки духовному чтению и аскетическим практикам. К. не получил систематического образования: он обучался грамоте дома и посещал предположительно только приходскую школу во Владимире-Волынском. Житийная традиция единодушно признаёт, что К. был в значительной степени самоучкой, отмечая его страсть к чтению с детских лет. Вступив в орден василиан, К. осваивал основы богословского образования под рук. ректора монастырской школы П. Ф. Сурометниковича и иером. (впосл. архимандрит Троицкого монастыря) Иосифа Вельямина Рутского. К. свободно владел польск. языком, но не знал греческого и латыни. Последнее обстоятельство стало препятствием к получению им систематического богословского образования в Виленской академии иезуитов. Один из преподавателей академии и будущий духовник К. иезуит Валентий Фабриций Гроза (Ковальский) давал ему частные уроки богословия «по-руськи». С. Сеник считает, что К. читал и переписывал сочинения Нила Сорского и Симеона Нового Богослова, а также сочинения, связанные с исихастской традицией; сохранились 2 Слова на Усекновение главы Иоанна Крестителя, переписанные К. (Добрянский Ф. Н. Описание рукописей Виленской публ. б-ки, церковно-славянских и русских. Вильна, 1882. С. 228). Биографы К. единодушно отмечают его особую набожность. По преданию, еще в раннем детстве во время молитвы перед Распятием во владимирской ц. св. Параскевы Пятницы он получил от Бога знамение о своей избранности к духовному поприщу: из Распятия сверкнула искра, которая поразила К. в грудь. Еще до вступления в Свято-Троицкий мон-рь К. предположительно исполнял функции церковного кантора Троицкой ц. К. отличала склонность к чрезмерно строгим аскетическим практикам (особенно суровый пост, ношение вериг, бичевание), серьезно подорвавшим здоровье К. в виленский период его жизни.

В 1609 г. К. был рукоположен Потеем в священники и назначен наставником новициата василиан. К. участвовал в обустройстве Жировицкого в честь Успения Пресв. Богородицы монастыря, основанного при уже существовавшей правосл. церкви и переданного в 1613 г. ее ктиторами И. Мелешко и Д. Солтаном василианам; К. стал 1-м игуменом обители. В июне 1614 г., после восшествия Рутского на Киевскую митрополичью кафедру (авг. 1613), К. после возведения в сан архимандрита был поставлен на его место в качестве настоятеля мон-ря Св. Троицы в Вильно, к-рый был ведущим центром монашеской и религ. жизни униат. Церкви того времени. Вместе с Рутским он был инициатором и главным исполнителем реформы василиан, начатой на первой Конгрегации ордена в 1617 г. в Руте около Новогрудка. Вероятно, с этого времени К. вместо мещанской фамилии Кунчиц начал подписываться шляхетской фамилией Кунцевич. В связи с ростом численности послушников К. переехал в 1617 г. с новициатом в Бытенский мон-рь около Слонима, где исполнял также функции настоятеля монастыря. 28 июля 1617 г. К. был назначен, 12 нояб. рукоположен в Вильно в епископы-коадъюторы архиеп. Полоцкого Гедеона Брольницкого. После смерти Брольницкого в 1618 г. К. занял кафедру архиепископа Полоцкого.

Благодаря многочисленным контактам с униат. шляхтой К. удалось на частные пожертвования основать неск. мон-рей и школ, он также восстановил из руин кафедральный собор Св. Софии в Полоцке. Сначала в Вильно, затем в Полоцке К. ввел практику регулярного чтения проповедей и регулярной исповеди как для духовенства, так и для мирян; в качестве администратора архиепископии лично осуществлял визитации приходов, созывал ежегодные соборы духовенства. К. придерживался в целом вост. обряда и потому первоначально воспринимался населением как православный иерарх. В то же время он инициировал введение ряда католич. праздников (напр., в честь Тела Господня) и поддерживал перевод католич. книг аскетико-богословского содержания.

К. активно занимался привлечением к унии правосл. населения. Его влиянию традиция приписывает обращение в унию виленского (бывш. новогрудского) воеводы Ф. Скумина-Тышкевича (на самом деле сторонником унии тот был уже во время сейма 1597), смоленского каштеляна Мелешко, полоцкого воеводы М. М. Друцкого-Соколинского, ряда др. представителей западнорусской знати.

При этом К. часто использовал силовые методы, за что получил в правосл. среде прозвище «душехват» (по свидетельству духовника К. василианина Геннадия Хмельницкого, ок. 1609 в Вильно была в ходу картинка, изображавшая главных поборников унии Потея, Рутского и К.; последний был изображен в виде диавола с большим крюком в правой руке, к-рым он тащил к себе души; под изображением К. стояла подпись «душехват»). Хмельницкий и ряд биографов также признавали, что К. громил противников унии не только в проповедях и во время богословских диспутов, но боролся против них, подвергая «схизматиков» в т. ч. и судебным преследованиям. Еще в виленский период жизни К. участвовал в тяжбе виленского монастыря Св. Троицы с правосл. братством Св. Духа, оспаривая юридические и имущественные права последнего. В нарушение сеймовой конституции 1618 г. «О религии греческой» особой грамотой кор. Сигизмунда III Вазы монахам Троицкого монастыря было позволено продолжать поиск в актовых книгах документов, подтверждавших их преимущественные права. К. участвовал также в административных репрессивных мерах против православных - «запечатании» (закрытии) церквей, чтобы лишить православных возможности совершать богослужение (в Могилёве, Полоцке, Витебске); замещение вакантных православных архимандритств сторонниками унии в нарушение сеймовых конституций 1607 и 1609 гг.).

Используемые К. методы расширения влияния униатской Церкви (особенно решительные после восстановления в Речи Посполитой правосл. иерархии в 1620) вызывали неоднозначную реакцию в правящих кругах Речи Посполитой. После захвата ряда правосл. церквей силой (напр., в Мстиславле, а позднее в Витебске) литовский канцлер Лев Сапега (1622), сам будучи защитником унии, категорически осудил используемые К. методы. Витебский воевода католик Ян Завиша обратился в 1621 г. к К. с письмом, в котором увещевал последнего не прибегать к насилию в отношении правосл. населения Витебска и др. городов. Одной из причин осуждения насилия по отношению к православным была сохранявшаяся в 1621-1622 гг. угроза войны с Россией.

Основное сопротивление в деле распространения унии оказывали мещанские круги. Осенью 1618 г. мещане Могилёва обратились к К. с просьбой отказаться от пастырской визитации города, поскольку там не было униат. паствы. Мещане закрыли перед К. городские ворота. После этого К. получил королевский мандат, по к-рому ему передавались все церкви и мон-ри на территории города. Сопротивление жителей Могилёва было сломлено при помощи вооруженной силы по приказу Льва Сапеги (Определение короля Сигизмунда III по делу между Полоцким архиепископом Иосафатом Кунцевичем и могилевскими правосл. мещанами 22 марта 1619 г. // АВАК. Т. 9. № 58). Зачинщики были казнены, на город наложен штраф. Почти одновременно с этим были запечатаны правосл. церкви в Орше.

В 1620 г. правосл. еп. Полоцким был поставлен Мелетий (Смотрицкий), к-рый организовал сопротивление К. и местной униат. иерархии. За насильственные методы насаждения унии в адрес К. неоднократно звучали угрозы со стороны православных, было даже предпринято неск. покушений на него: в Витебске в 1622 г. во время крестного хода на Пятидесятницу и на праздник Преображения Господня, а также в Мстиславле и Орше, где мещане собирались утопить его в Днепре.

К. был убит витебскими мещанами во время очередной пастырской визитации города. К тому времени ни в Витебске, ни в Полоцке не осталось ни одного правосл. храма. В Витебске накануне убийства К. местный правосл. свящ. Илия совершал богослужение за городом в поле. События были спровоцированы слугами К., которые схватили свящ. Илию, вызвав тем самым протест витебских мещан. Толпа ворвалась в резиденцию К., избила его слуг, сам же К. был ранен в голову топором и задавлен толпой во дворе, после чего его тело бросили в Зап. Двину.

Декретом королевской комиссии во главе с Сапегой от 22 янв. 1624 г. 19 чел. из числа инициаторов нападения были казнены, ок. 100 были осуждены заочно с конфискацией имущества, Витебск был лишен магдебургского права, всех вольностей и привилегий.

С просьбой начать процесс беатификации К. в Рим обратился сейм Речи Посполитой и представители униат. иерархии. После ознакомления с присланными Рутским документами Конгрегация пропаганды веры приняла 30 апр. 1624 г. решение о формальном начале процесса. Беатификации предшествовали 4 процесса: в Полоцке в 1628 и 1637 гг. и в Риме в 1629 и 1632 гг. Декретом Римской Конгрегации обрядов от 14 дек. 1642 г. и бреве Урбана VIII от 16 мая 1643 г. К. был провозглашен блаженным. В кратком Житии, изданном Антонио Джерарди в 1643 г. в Риме в связи с беатификацией, К. изображается с вонзенным в голову топором, епископским посохом вост. вида и с ангелами, держащими пальмовые ветви (знак мученичества) и мирт.

Несмотря на усилия униат. иерархии и королевской власти инициировать канонизацию К. еще в сер. XVII в. (обращение Холмского еп. Якова Суши к префекту Конгрегации пропаганды веры от 1 июня 1662 г. и польск. кор. Яна II Казимира к папе Римскому Александру VII от 14 авг. 1663), процесс был начат только в 1864 г. Торжественным актом канонизации от 29 июня и буллой Пия IX от 6 июля 1867 г. К. был причислен к лику святых, став первым святым греко-католич. Церкви, и провозглашен покровителем Руси и Польши. В ХХ в. папа Римский Иоанн Павел II назвал К. «апостолом единения».

Тело К. было помещено первоначально в склепе кафедрального собора Св. Софии в Полоцке. После провозглашения его мучеником в 1624 г. в янв. 1625 г. состоялись перенесение тела К. из склепа в собор и торжественное отпевание, на котором произнес проповедь ученик К., кандидат на Смоленскую кафедру Лев Кревза. В XVII в., в связи с многочисленными военными действиями, тело К. неоднократно перевозили: в 1653-1667 гг. оно находилось в Супрасле, затем снова в Полоцке, в 1706 г. перенесено в каплицу домовой церкви канцлера К. С. Радзивилла в Беле (ныне Бяла-Подляска), а в 1764 г. останки К. были переданы местным василианам. Когда василианский мон-рь в Беле был в 1864 г. закрыт, мощи К., по преданию, были замурованы в подземелье. Вновь открытые в 1915 г., они были перенесены в ц. св. Варвары в Вене, в 1949 г.- в базилику св. Петра в Риме.

В соответствии с житийной традицией, сразу после смерти К. начали фиксировать чудеса: к его резиденции пришло черное облако, из к-рого на лежащее на земле тело К. пролился яркий луч света; сброшенное в Зап. Двину тело К. было найдено благодаря исходящему от него свечению. В материалах беатификации фигурируют преимущественно чудеса, связанные с исцелениями от различных недугов. По легенде, обращение папы Урбана VIII к заступничеству К. спасло понтифика от сильной головной боли, что, среди прочего, повлияло на положительное решение понтификом вопроса о беатификации К.

Вторую группу составляют чудеса по обращению в унию как православных, так и представителей др. христ. конфессий. По утверждению агиографов, в процессии, осуществлявшей перевоз по Зап. Двине тела К. в Полоцк, шли как участвовавшие в нападении на К. православные, так и представители общины кальвинистов, а также многочисленные иудеи, к-рые оказывали униатам всяческую поддержку. Однако, по мнению ряда исследователей (A. Гиль, Т. А. Кемпа), мученическая смерть К. не повлияла существенным образом на территориальное распространение унии. Одним из главных совершенных К. чудес житийная традиция считает переход в унию Смотрицкого (впервые об этом упоминает Рутский в письме к секретарю Конгрегации пропаганды веры Ф. Инголи, 10 июля 1627; повторяется в булле Пия IX от 6 июля 1867), которого сторонники К. считали главным подстрекателем к физической расправе над униат. архиепископом. Житийная традиция сообщает, что еще при жизни К. предлагал Смотрицкому принять унию, обещая в этом случае добровольно отказаться в его пользу от сана архиепископа и вернуться в монашескую келью. В отдельных Житиях К. 1-й трети - сер. XVIII в. встречается легенда об обращении в унию патриарха Московского Никона: патриарх, посещая в тюрьме плененных поляков, отобрал у одного из них брошюру с изображением К. и, бросив ее в гневе на землю, истоптал ногами, за что был поражен параличом; приказав принести к себе икону К. и моля у него о прощении, Никон якобы обрел не только физическое здоровье, но и оставил патриаршие палаты, переселившись в заложенный им же мон-рь, где жил в суровых условиях, исповедуя единство с Римской Церковью, за что был назван еретиком и проклят на Соборе представителями русского и греческого духовенства.

Почитание К. с самого начала использовалось униат. иерархией для создания новых форм благочестия. Оно распространялось в т. ч. и при активной поддержке членов Об-ва Иисуса, с к-рыми К. всегда поддерживал тесные связи (в частности, в разное время его духовниками были иезуиты Гроза (Ковальский) и Станислав Косинский); ряд чудес К. имеет отношение к Об-ву (напр., его заступничество спасло от пожара здание Полоцкой коллегии в 1626). Активное участие иезуитов повлияло на появление элементов культа К. и в римско-католич. среде.

Декретом Конгрегации обрядов от 14 дек. 1642 г. день смерти К. 12 нояб. был установлен днем его памяти. В 1679 г. по просьбе митр. Киприана Жоховского Конгрегация обрядов разрешила перенести праздник в Киевской митрополии на 26 сент. Жоховский включил день памяти К. в новый Служебник 1692 г., тем самым распространяя его на всю униат. митрополию.

Несмотря на усилия униат. иерархии, культ К. угас уже во 2-й пол. XVII в., локализуясь преимущественно в Полоцке и в окрестных василианских центрах (Скочиляс I. Релiгiя та культура Захiдноï Волинi на початку XVIII ст.: За мат-ми Володимирського Собору 1715 р. Львiв, 2008. С. 30-32). Культ К. совершенно не прижился на приходском уровне в тех епархиях, к-рые присоединились к унии лишь в нач. XVIII в.; об этом свидетельствуют и проповеди на день поминовения К. сер. XVIII в.

К. приписывают составление ряда сочинений. С его церковно-административной и пастырской деятельностью связывают «Катехизис» (в вопросно-ответной форме, из 4 разделов: толкования Апостольского Символа веры, молитвы «Отче наш», декалога и таинств, с перечислением 3 сил души, 5 телесных чувств, 3 недругов христианина и 4 т. н. последних вещей), «Уставы для презвитеров» и дисциплинарные санкции для духовенства из 9 пунктов «Постановие всем священником». Все 3 сочинения составлены на «простой мове» и переписывались, как правило, вместе. Известны рукописи из собрания еп. Олонецкого Павла (Доброхотова): БАН. Доброхот. № 40 - 2-я пол. XVII в., в составе конволюта из старопечатных брошюр с описанием жизни и чудес К. (Ю. Герич считает эту рукопись копией актов беатификации) и № 33, в сборнике богословского содержания «Epitome, albo Krótka nauka kapłanom ruskim», составленном в 1685 г. василианином Иосифом Петкевичем и переписанном в 1700 г. неизвестным монахом. Еще одна кириллическая рукопись из Церковного музея во Львове (предположительно копия актов беатификации) ныне утрачена (сочинения по этой ркп. изданы в 1911 Д. Дорожинским с ошибками).

Несмотря на то что «Катехизис» прилагался к актам полоцких процессов 1628 и 1637 гг., ни один из биографов К. XVII в. о нем не упоминает; единственное прямое упоминание встречается в 34-м пункте сочинения К. «Уставы для презвитеров» («Все презвитери маются добре наоучити Катехизъмов наших вократце написаных»). В лит-ре принято считать, что текст был создан после 1618 г. (К. Кузьмак, еп. Э. Озоровский). Слав. версия «Катехизиса» без указания авторства была издана в 1628 г. в типографии виленского Свято-Троицкого мон-ря под названием «Наука, яко верити мает каждый, который щитится наречением Православия» (переизд.: Катехизм. 1998. С. 245-260); никто из современников не отождествлял данный текст с сочинением К. Содержательно «Катехизис» восходит к польск. версии катехизиса испан. иезуита Хакобо Ледесмы (первое издание на итал. языке в 1571, польск. перевод «Nauka chrześciańska», ок. 1572) и представляет собой его незначительно отредактированный дословный перевод (изменены вводная часть, раздел о крестном знамении, расширены рассуждения о Римском понтифике как видимом наместнике Христа на земле и об исхождении Св. Духа, изъяты отдельные термины католич. богословия (чистилище и др.)).

В отличие от «Катехизиса» «Уставы...» упоминаются мн. биографами К. и свидетелями из числа духовенства, дававшими показания в связи с процессом его беатификации. 48 правил, составленных преимущественно на основе «Кормчей книги», регулировали литургическую и пастырскую деятельность духовенства (проповедь, порядок совершения таинств и др.), его моральный облик, взаимоотношения священнослужителей между собой и с прихожанами. Принято считать, что в основу «Уставов...» положены поучения священникам, произносившиеся К. на ежегодных соборах в Полоцкой епархии.

Первое издание на латыни всех 3 сочинений осуществлено в XIX в. в связи с процессом канонизации К. (в приложении к сочинению Н. Контьери, перепечатал А. Гепен), совр. лат. издание (S. Josaphat Hieromartyr. 1952-1967. T. 1. P. 221-245) сделано по рукописи, приложенной к материалам беатификационного процесса (в составе т. н. Jura compulsatoria) в 1628 г.

В собрании еп. Павла (Доброхотова) (Арх. СПбИИ РАН. Ф. 52) сохранились еще неск. приписываемых К. сочинений (против авторства К. высказывался М. О. Коялович, за - П. Н. Жукович, В. И. Ульяновский). Самое пространное из них - «О фальшованю писм словенских од оборонцов и учытелеи, вере, церкве противных, послушенству его милости отца митрополита, и о незгодах их в наоуце, выдано з друков виленского братского, острозского и львовского» (список 2-й четв. XVII в.). Сочинение представляет собой составленное ок. 1611-1613 гг. сопоставление отдельных изданий правосл. братских типографий, выявление расхождений в толковании ряда догматов (об исхождении Св. Духа, о евхаристическом хлебе, в меньшей степени - о примате Римского понтифика). Несмотря на поверхностный характер анализа, на него впосл. опирались как униатские (василианин Я. Дубович), так и католич. (иезуит Т. Рутка) полемисты.

Еще один сборник состоит из небольших по объему статей историко-богословского содержания: «О старшенстве Петра Святого», «О мощах святых, же потреба мети в чести, и о чудах их», «По сродну есть написано об образах», «О чистости иерейскои, же лепше безженным быть», «О законниках довод, яко в старом и новом письмом св. о всем явити, и о власах, свечах, и о шлюбах, и о клобуках, и постриженю девиц», «О крещении Владимира», «Ци добре церков восточная мнит, посвещаючи хлеб, вербу и баранка» (2-я четв. XVII в.).

В историографии на основании косвенных свидетельских показаний архидиак. Дорофея Лециковича, представленных им во время процесса беатификации, и упоминаний в Житии К. Холмского еп. Я. Суши (Cursus vitae. P. 7) К. иногда приписывают участие в подготовке полемического трактата Льва Кревзы в защиту унии «Obrona jedności» (Вильно, 1617).

П. Галадза считает, что К. вместе с Кревзой участвовал в составлении «Науки иереом, до порядного отправованя службы Божие велце потребная» (Служебник) (Вильно, 1617. Л. 4-29 об., 1-я паг.). Это сочинение не имело греч. аналогов; впосл. оно вошло в дословном или переработанном виде в ряд православных могилянских и московских Служебников. К. и Кревзе Галадза приписывает и «Науку о седми тайнах церковных» (Требник) (Вильно, 1618. Л. 1-19) (Ґаладза П. Лiтургiчне питання i розвиток богослужень напередоднi берестейськоï унiï аж до кiнця XVII ст. // Берестейська унiя та внутрiшне життя Церкви в XVII ст.: Мат-ли 4-х Берестейських читань. Львiв, Луцьк, Киïв, 2-6 жовтня 1995 р. / Ред.: Б. Ґудзяк. Львiв, 1997. С. 9-12). «Наука о седми тайнах...» повторяет поучения в посттридентских католич. (в т. ч. и польских) Агендах.

Сохранилась переписка К. с литов. канцлером Львом Сапегой (письмо К. из Полоцка Сапеге от 21 янв. 1622, ответ Сапеги из Варшавы от 12 марта, ответ К. от 22 апр.- на польск. языке) и с Киевским униат. митр. Иосифом Рутским от 10 авг. 1622 г. на «простой мове». Сохранилось также письмо витебского воеводы Яна Завиши К. от 29 марта 1621 г. на польск. языке (см. издания переписки К.: Туманский Ф. В. Гр. Леона Сапеги, канцлера Великого княжества Литовского, ответное письмо к Преосв. Иосафату Кунцевичу, архиеп. Полоцкому // Рос. магазин. СПб., 1793. Ч. 2. С. 473-497; Wiszniewski M. Historya literatury polskiej. Kraków, 1851. T. 8. S. 497-503; Коялович М. О. Литовская церковная уния. СПб., 1861. Т. 2. С. 334-344; Эпiсталяцыя сьвятога Язафата: Збор дакумэнтаў / Уклад.: М. Баўтовiч. Полацк, 2006).